Художник Алена Дергилева, (Москва)
Родилась я в купеческом одноэтажном особняке с мезонином на Таганке. Дом стоял на углу Воронцовской улицы, по которой тогда ходили трамваи, и переулка Маяковского. В конце этого переулка когда-то жил В.В.Маяковский. И моя бабушка рассказывала, как не раз встречала его на улице, с тростью, шляпой, размашисто шедшего домой. Улицы – мощеные булыжником, асфальт появился позже. На углу – колонка с артезианской водой, какие теперь встречаются в провинции, а в Москве исчезли в шестидесятых годах. Двор – классический, московский, окруженный плотным, высоким забором, с воротами, еще висящими на огромных петлях, и подворотнями с обеих сторон. Первые годы моей жизни был еще «дворник» – татарин. Внутри двора – отгороженный палисадник с лавочками, клумбы и заросли лопухов. Вдоль высокого забора – сараи. Каждой семье принадлежал «закуток», забитый хламом. Часто в сарае стояла кровать или «раскладушка». И летом там спали. Во дворе присутствовал даже дощатый туалет – скворечник. Помню «золотаря», приезжавшего на машине его чистить. Приходили во двор и старьёвщик («старьё – берем») и точильщик («точу ножи – ножницы»). В нежном возрасте, предоставленная самой себе, я любила проводить время за изучением камней, то и дело выглядывающих из земли в нашем дворе. В лунках, образованных струями дождевой воды, стекающей с крыши, были россыпи мелких цветных камушков, летами дробящихся, сверкающих умытостью и блестящими боками. Два огромных, вековых дерева, за стволы которых прятались играющие дети, до сих пор стоят. Это единственное, что сегодня уцелело с тех времен.
Жизнь в послевоенные годы в Москве была сильно уплотненная. В одном нашем особняке, в каждой комнате, закутке и чуланчике жило по семье, кажется всего двенадцать. В чулане, над главным парадным входом, заколоченным по послереволюционной моде, потолок был настолько низкий, что даже я, девочка, не могла выпрямиться. Там можно было сидеть или лежать. В доме было всего три «парадных» комнаты с большими окнами на улицу. Самую большую из них занимала семья бывших владельцев этого дома. Центральную, как мне тогда казалось – очень большую, занимала вдова «красного» командира. Сейчас я понимаю, что вещей почти не было, только самое необходимое, поэтому комнаты, хоть и маленькие, казались просторными. Не было ни горячей воды, ни стиральных машин, ни холодильников… Таинственная темнота скрипучей лестницы, ведущей на чердак с толстым слоем пыли и земли вместо пола, с деревянными балками конструкций – завораживала. Все детство я копила в себе ощущения «Старого дома». В конце 60-х годов стали расселять нашу улицу в первые «хрущевки». Потом пришла очередь девятиэтажек. Наш дом пошёл под снос в 1972 году. До середины девяностых годов его место не было занято. Теперь там «новодел» – безликий, холодный офис.
Прогуливаясь по старой Москве, мои глаза безошибочно цепляют куски и уголки еще не затронутые “перестройкой”, несущие в себе столетнюю историю. Люблю сморщенные в свою особенную гримасу стены, прошитые тут и там проводами, изрешеченные сетью трещин, “оспинами”, “родинками” и “бородавками”. Часто попадаются фасады с “глазами”, “носами” и “ртами”, улыбающиеся, зевающие или орущие. Сейчас они часто подвергаются “косметическим операциям”. Художнику больно видеть результат: как будто им впрыснули модный «ботокс», по сути – яд, который разглаживает мимические мышцы, убивая их. И вместо лица, сработанного самой жизнью, получаем мертвую маску, зато гладкую.
Многие мои акварели московских домов «портретны», например: «Сивцев Вражек, д.6», «Сверчков переулок», «Яузский бульвар». Акварель «На улице Солянка» – портрет куска старого забора, видавшего виды, доживающего, думаю, последние годы. Сейчас происходят необратимые изменения в нашем окружении, наверное, необходимые. Это очень болезненно, как уход из жизни любимых, родных людей. Задумывая какой-то сюжет, долго собираю «материал». Стараюсь увидеть этот дом или кусок улицы в разное время суток, в разное время года, в выходные и будние дни, под дождем или под снегом, в солнечный день. Всякие детали, аксессуары на доме то появляются, то исчезают, как украшения на женщине. Меняется настроение у дома, выражение «лица».
Мне важны детали, которые помогают передать возможно точнее задуманное. Постепенно накапливаются разносторонние характеристики одного дома или куска улицы. Сейчас особенно быстро происходят перемены. Через год уже невозможно узнать место, так подробно мною отрисованное. Срываются старые вывески с магазинов, растесываются углы домов на перекрестках под двери, окна меняются на пластиковые…
Алена Дергилева, художник.
.
* * *
Алена Дергилева – один из наиболее ярких российских художников-графиков, остро ощущающих «ауру» своих объектов, их первичную энергию. Это приковывает взор зрителей, подолгу рассматривающих ее наполненные скрытой силой произведения. Внешне они гармоничны, но включают в себя массу создающих тревогу диссонансов. В советское время Дергилева выбивалась из стройных рядов «лакировщиков» действительности «непричесанностью» и негероичностью своих сюжетов. В формате того, что называется в современной России «новым» искусством, она недостаточно радикальна, не блуждает по запутанным лабиринтам подсознания и не занимается искусством для украшения стен.
• Большим достоинством произведений является жизненная объективность восприятия действительности. Лично прочувствованные и творчески выстраданные ощущения формулируются в художественно полнокровные образы. Эти черты могут быть очень красивыми или не очень приятными, но все они нам хорошо знакомы.
• Москву изображали многие известные русские художники. Каждое время рождает и своих творцов. Мы знаем графику А.М. Васнецова, посвященную воссозданию древнего облика города. Помним холсты Ю.И. Пименова, наполненные радостью ощущений появления новых жилых районов, акварели В.С. Алфеевского и К.К. Купецио. Красоту архитектуры Москвы и сегодня пытаются запечатлеть немало графиков и живописцев. Однако изменения Москвы в настоящее время настолько значительны, что требуют как можно более глубокого осмысления происходящего художественными средствами. Сложность и болезненность этих изменений может ощутить только художник, не просто живущий в Москве и переживающий за ее судьбу, но и ежедневно рисующий постоянные изменения лика любимого города.
• Таким художником, сердцем привязанным к Москве, является Алёна Дергилёва. Серия акварелей «Моя Москва», созданная в последнее пятнадцатилетие – наиболее яркое и значительное явление в творчестве мастера. Серия состоит из 100 акварелей, отражающих как жизнь исторических районов, так и характерные черты новейших городских ансамблей. Четыре сюжетных блока: «Жизнь мегаполиса», «Старинные улочки», «Дворянская Москва», «Сталинская Москва» позволяют полностью погрузиться в многоуровневый мир города. Отличительная черта серии – построение композиций в виде картинного пространства, в котором люди, дома, улицы и площади столицы выступают как равные персонажи, создающие ощущение «живого» города.
• Акварели Дергилёвой отличаются от живописных или графических произведений других современных авторов, изображающих Москву или иные столицы мира, сложной сюжетной завязкой. Осознанное и профессиональное использование символичности обыденного придает акварелям убедительность и глубину. Образ-символ может иметь самое широкое значение и подводить зрителя к сущности явлений посредством внешне совсем не героической формы выражения. Произведения Дергилевой не городские пейзажи со стаффажем, а затейливо выстроенные картины с действием, разворачивающиеся в конкретной исторической или современной городской среде. Для того, чтобы понять ее творчество необходимо отойти от внутренней самоуспокоенности, и только тогда внешняя обыденность изображенного действа раскроется в виде противоречивой и далеко не всегда комфортной жизни.
Николай Бесчастнов, доктор искусствоведения,
Директор Института искусств Московского государственного университета дизайна и технологии.
.
* * *
Графическому искусству Алены Дергилевой сложно дать определение в нескольких словах. Словосочетание – “лирический гротеск“ – возможно будет звучать странно и непривычно, в особенности по отношению к художнику, работающему в классических техниках – офорта и акварели. Дело, разумеется, не в точности формулировки. Ценность имеет, в первую очередь, качество художественной формы, в которой поданы мысли и чувства художника. Требования, предъявляемые к офорту традиционно очень высоки. Без виртуозной техники к этому виду графики лучше не подходить – дилетанта видно с первого взгляда. Но и техническое мастерство еще не делает лист бумаги пропущенный через офортный пресс – офортом. Подлинное обаяние, уникальная аура офорта возникает только в том случае, если на бумаге возникает сюжет не обедненный, а напротив, обогащенный черно-белым изображением. Трудно сказать, что имеет большее значение – умение художникa увидеть в окружающем мире офортный мотив или специфическое чувство офортной доски на которой оживут сущностно необходимые для офорта детали изображения. Кроме того, черно-белое изображение обладает уникальной особенностью – оно сконцентрировано только на главном, только на сути изображаемого сюжета. Никакой разбросанности и многословия, тот кто не способен отделить главное от второстепенного – никогда не создаст настоящий офорт.
“Яблонька“ – один из наиболее классических по форме офортов Алены Дергилевой. Сюжетом является объедененный в едином пространстве конфликт двух гармоничных форм. Формы живой, созданной природой – ветви дерева и формы искусственной, созданной человеком – колокольня собора. Композиционно этот конфликт разработан подачей черного цвета – движение больших масс черного (колокольня) и трепетная, витражная графика черных ветвей. Композиционный лаконизм резко усиливает естественные качества черно-белого изображения, его внутреннюю природу – хроникальность, сосредоточенность на достоверности, “репортажность” – минимум от автора, максимум от события. Возникает эффект присутствия здесь и сейчас, эквивалент философской категории – “схватывание”. Таким образом, художественное решение – отбор момента наполненного смыслом, создает ощущение причастности к событию. Возникает контакт художественного произведения и зрителя, начинается их диалог. Значимость этого диалога определяется, в равной степени, обоими его участниками. Энергетика художественного образа, его эстетическая и интеллектуальная глубина определяют качество работы художника. Прочтение художественного образа, его трактовка – это работа, которую должен проделать зритель. Маленький офорт “Яблонька“ – это тихая печаль осени, опавшие листья, старые стены собора; это судьба поколений, прикоснувшихся к этим стенам, это конечность жизни в бесконечности бытия.
Стилистика графики Алены Дергилевой – доверительная, почти интимная – производное от мягкого, “разговорного“ ритма большинства композиций. Изобразительное повествование художник ведет в ритме домашней беседы – не повышая голоса, избегая резких акцентов. Определенную роль в этом играет и знание того, что является объектом изображения. Когда человек убежден в собственной правде, он не склонен горячиться даже в споре. Узнать и понять то, что изображаешь – необходимое условие для того, чтобы изображение приобрело смысл. Медленное движение от формы к смыслам начинает просматриваться в изобразительном искусстве нашего времени. Это трудное движение. Современный зритель отвык от смысла. Проблема в том, что отсутствие смысла приводит к деградации чувств. Знакомство с искусством московского художника Алены Дергилевой, искусством наполненным и чувством, и смыслом – хороший повод к тому, чтобы об этом подумать. ©
Родилась в Москве в 1952 году, в семье художников. В 1975 году закончила факультет прикладного искусства Московского государственного текстильного института им. А.Н. Косыгина. В 1982 – 1984 стипендиат Союза художников СССР. В 1984 – 1987 училась в творческой мастерской графики Академии художеств СССР у академика О.Г. Верейского. Член Союза художников России с 1983 года. Вторая премия молодежного объединения МОСХа «Лучшие работы 1981 года». В 1984 г. диплом Международного конкурса портрета «Наш современник» молодых художников СССР и Чехословакии. Дипломант конкурса имени В. Попкова Международного художественного фонда, 2004 год. Медаль Академии художеств России, 2007 год.
.
.
.
.
.
.
Russian Art & Paris. Russian Edition 
No trackbacks yet.