Художник Михаил Кочешков, (Владимир)
Каждый раз, когда меня просят написать несколько слов о своем творчестве я в затруднении замираю над листом бумаги. О чем человек моей профессии может сказать словами? Как и всякий художник, я веду разговор со зрителем в материале. В том материале, в котором я вижу и воспринимаю мир. В том материале, в котором я ощущаю мир как явление. Мой материал – это мой язык и за пределами этого материала у меня нет голоса.
Я понимаю, разумеется, что зрителю интересно услышать размышления художника, но эти размышления уже представлены в его произведении в виде записи сделанной на холсте или листе бумаги. Своеобразие этой записи в том, что она визуальна, то есть предельно материализована и легко доступна для прочтения. Честность художника, подлинность его наблюдений во многом определяют и ценность его произведений. Подлинность к тому же обладает особой аурой – она абсолютно не поддается имитации. При всей кажушейся фантазийности изобразительного искусства оно довольно консервативно в своих базовых принципах – либо тебе есть что сказать по существу, либо ты продавец воздуха. Продавцов воздуха много, я согласен, но их было много всегда и они легко различимы. В повседневной жизни мы замечаем вранье без труда, точно также заметно и вранье вставленное в художественную раму. Вранье не бывает искусством, оно может быть только подделкой. Одно так же далеко от другого, как солнечный свет и его отсутствие.
Творчество Михаила Кочешкова одновременно и очень современно, и консервативно. Само по себе обращение опытного художника к натурному рисованию карандашом может показаться анахронизмом и в то же время является характерным признаком времени, когда элементарные компоненты изобразительности обретают новый смысл. Острота восприятия человека, живущего проблемами XXI века, придает мотивам, знакомым и предыдущим поколениям художников, особую значимость. Хрупкие черты позирующей модели, острая вертикаль возвышающейся над домами церкви, блестящая влажная крыша на фоне перечеркнутого проводами неба, — все, как в подлинном произведении искусства, обретает дополнительный смысл. Каждая увиденная любовным взором художника деталь воспринимается неравнодушным зрителем как часть пронзительно прекрасного и хрупкого мироздания.
Художник убежден, что рисунок должен держаться на сочетании жесткого и мягкого. То, что от природы — небо, земля, трава, деревья, облака — не может быть жестким. Жестко — творение рук человеческих. Это не значит, конечно, что все созданное человеком — плохо. Это просто другое. Небольшой формат, — а у Кочешкова много рисунков размером с книжную страницу,— в некоторых случаях говорит об определенной камерности видения художника. В какой-то мере это предположение справедливо. Композиция многих его пейзажей вновь и вновь возвращает взгляд от краев листа к центру, заставляет «идти» не вширь, но вглубь: проходить, пригнув голову, под ветвями старого дерева, огибать протянувшийся почти во всю ширь листа забор, петлять в замысловатом лабиринте разномастных пристроек. Эти пейзажи хочется рассматривать долго, порой ловишь себя на том, что действительно ощущаешь себя «идущим» в глубь листа, из плоского превратившегося в безгранично глубокий. Эта линия в трактовке пейзажа — показать зрителю самобытность, неповторимость конкретного фрагмента самого крошечного уголка необъятного мира — пересекается с другой — со стремлением через конкретный мотив прийти к глобальному и всеохватывающему образу Земли. Сходным путем шел К. Петров-Водкин. Почерк Кочешкова совершенно не похож на почерк этого мастера, однако приближается по самой философской позиции в понимании образа.
При взгляде на его произведения возникает, как правило, ощущение убедительности самой натуры, ее конкретной достоверности. Вместе с тем невозможно не увидеть серьезной композиционно-пластической работы xудожникa. Такие качества его творчества, как хороший вкус и тонкое чувство пластики, которое сродни профессиональному слуху в музыке, видятся сегодня главными, определяющими. Эти же качества, позволяющие ему достоверно, но без натуралистичности, красиво, но без привкуса салонности рисовать, гравировать и писать акварелью, видятся и залогом дальнейшего творческого роста графика.
Заслуженный художник Российской Федерации
Графика – искусство элитарное. Большие выставочные экспозиции размещают произведения художников-графиков в самых дальних залах. Черно-белое, в большинстве случаев, изображение; небольшой размер; неброский сюжет – считается, что все это не для массового зрителя. Очень может быть, но тогда естественен вопрос – а какой же зритель у художников-графиков? Кто он и чем отличается от остальных? Ответ на этот вопрос логично искать в природе самого графического искусства, в основе которого лежит черно-белая конструкция композиции. Являетси ли черно-белая модель окружающего мира его упрощением? С эстетических позиций – да, безусловно. Однако, искусство оперирует не только формой, но и содержанием. Давайте уточним – содержанием, несущим смысл. Запись содержания в форме абстрактной модели – будь то математика, будь то философия – для нас достаточно привычна и не вызывает мысли об упрощении. Абстрактная модель обнажает смысл. Именно на этом, во многом, сосредоточено искусство графики.
Для зрителя, знакомство с художником начинается с простого вопроса – что интересует этого художника в первую очередь. Рассматривая произведения Михаила Кочешкова, ответить на этот вопрос несложно – бытие как таковое. Давайте остановимся на маленьком офорте “Натюрморт со стулом”. По жанровой характеристике – это натюрморт в интерьере. Предметы, объединенные в свободно фрагментированной композиции, легко заменяемы – их внутренняя связь не формализована. Суть не в том, для чего эти предметы предназначены, а в том, что они существуют. Художник ищет ответ на вопрос: а что это значит – существовать? Что это такое – быть? В поле внимания не частный случай жизни отдельного предмета (что есть сущее?), но более фундаментальный вопрос – что означает, что сущее “есть“? Обратите внимание на основную интонацию буквально пронизывающую всю композицию. Эта интонация – удивление. Не менее отчетливо этот мотив звучит в пейзажных работах художника (“В полях“, в живописных работах – “Стена, освещенная солнцем“, “Светлая осень“). Извечная человеческая жажда – понять и осмыслить бытие в целом, в качестве темы в изобразительном искусстве встречается редко. Эта тема сложна ввиду отсутствия явного и очевидного объекта изображения. В связи с этим, вполне логичным выглядит стремление художника преодолеть границы формального сюжета, переступить через сюжет, отказаться от сюжета вообще. Отказ от одного из инструментов (сюжет), компенсирует, а, часто и успешно заменяет, активная работа с другим инструментом – ракурсом. Панорама, которой Михаил Кочешков пользуется мастерски, даже в таком неожиданном для этого жанре, как интерьерный натюрморт (“В мастерской“). Фрагментирование (“Сараи под снегом”, “Суздальский мотив“). Низкий, характерный для монументальной живописи, горизонт (“В Муроме“, “Летние облака“). Неожиданный ракурс, то есть новый, непривычный взгляд на пространство в котором творится сущее – это и есть сюжет многих произведений.
Общество старательно низводит роль художника до функции “украшателя” интерьеров. Так было всегда и наше время не исключение. Лозунг – “сделайте нам красиво“ – сформулирован толпой, а в толпу художник вписывается плохо. У него другое жизненное пространство. В жизненном пространстве художника Михаила Кочешкова бытия больше чем сущего. Для познания сущего человечество накопило огромный инструментарий – от микроскопа до марсохода. Для постижения бытия нет других инструментов, кроме тех что даны каждому из нас от Бога. В этом смысле, художник Михаил Кочешков и зрители его произведений в равных условиях. Основная часть работы художника – видеть, чувствовать, понимать – доступна каждому зрителю. Разница только в том, что художник тратит на это гораздо больше времени. Как правило, целую жизнь. ©
Окончил: Ивановское художественное училище (1977), Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова (1987)
Член Союза художников России (1990)
Лауреат областной премии в области культуры, искусства и литературы (1997)
Заслуженный художник Российской Федерации (2010).
.
.
.
.
.
Russian Art & Paris. Russian Edition 
No trackbacks yet.