International Artists Promotion Group

Наш мир красив, ярок, изыскан… Надо только увидеть. История моды — самое правдивое зеркало, отражающее человеческую сущность и среду обитания того или иного исторического персонажа. Тщательное изучение истории костюма и моды, истории создания тканей, этапов формирования исторического облика “человека одетого” в разные эпохи в разных странах, а также понимание и изучение этносов разных стран — помогают мне создавать реальные и живые oбразы. Постарайтесь увидеть и тонкость египетского калазириса, и тяжесть французского брокара, за ношение которого, во времена Директории, можно было лишиться головы. Может быть поэтому моя Мария-Антуанетта с такой печалью смотрит на зрителя. В моих портретах и грусть, и презрение, и радость. Mиловидное очарование — это не для меня. Сотни и тысячи научных исследований, целые библиотеки исторической литературы, созданы в попытке понять и объяснить характеры и цели моих героев, но одних только слов недостаточно. Для полной характеристики нужны еще и краски. Правильнее было бы сказать, что я создаю визуальную энциклопедию человеческих образов ушедших эпох – образов прихотливых, странных, далеко не всегда красивых… 

Ксения Лаврова, художник. 

.

.

Известно, что история развивается по спирали. В начале ХХ века Париж был потрясен экзотической красотой произведений А.Яковлева, показанных на выставке по окончании серии экспедиций организованных фирмой “Ситроен” в Африку, Азию и на Дальний Восток. Перед изумленной публикой предстали вожди и принцессы африканских племен, актеры китайской оперы и крестьяне, японские гейши и артисты театра кабуки, борцы сумо и афганские пастухи.

В начале XXI столетия когда, казалось бы, мир открыт и изучен и не осталось ни одного укромного уголка, не запечатленного на фотографиях в социальных сетях, петербургская художница Ксения Лаврова приглашает в свое увлекательное путешествие по странам и континентам мира, преображенного ее фантазией, удивительного мира, где вымысел перекликается с этнографической точностью деталей, таинственно-пугающего мира, наполненного странными существами, словно сошедшими со страниц Л. Кэрролла.

И этот вояж не только географический, но и во времени. Перед зрителем открывается целая вереница лиц и эпох как реально существовавших, например, Саргон Великий, царица Нефертити,  император Цинь Шихуан-ди, принцесса Ян Гуй Фей, Алиенора Аквитанская, Тамерлан, герцог Жан де Берри, Лоренцо Великолепный, Маргарита Наваррская, Анна Болейн, Генрих VIII, Сулейман Великолепный, Филипп II, Мария-Антуанетта и Людовик XVI, императрица Цы Си, так и фантастических, как богиня Аматерасу–но–Омиками, рыцарь Дон Кихот и его оруженосец Санчо Пансо, прекрасная дама Дульсинея, Чио-Чио-сан, действующие лица «Тысячи и одной ночи» и другие.

Герои работ Ксении сохраняют сказочность персонажей «Книги Марко Поло» и этнографическую точность фотографий журнала «National Geographic». Ее излюбленный художественный прием – соединение фантазии и реальности в одном листе, достигается за счет гармонии иллюзии двух- и трех-мерности объектов, сочетания объемa и раппорта, цветового пятна и черной линии, которой она создает ювелирную филигрань в проработке деталей.

Удивительная способность художницы передавать характер и даже судьбу через костюм, его особенности и детали можно увидеть на примере исторических портретов европейских монархов. Наиболее ярко это воплотилось в произведение «Мария-Антуанетта». Ксения изобразила уже немолодую императрицу в узком и строгом рединготе со скромной полоской, напоминающей с одной стороны о расцветке мужского костюма для охоты, а с другой стороны о печальном времени, которое она проведет в заточении в Консьержери. Удивительна и печальная судьба героини –  любительницы нарядов, которая ввела в моду лёгкие муслиновые платья-рубашки, осуждаемые за их легкомыслие на грани приличия. Эта женщина, чьи лучшие годы прошли среди роскоши и красоты, изящества и игр в пастушков и пастушек, встретила свои последние дни почти как настоящая простолюдинка, чье состояние составляло: ночная рубашка, пара блузок, платки, чулки, несколько ночных чепчиков и ленты.

Из-под роскошной гигантской прически, украшенной жемчугом, выбились пряди не завитых волос, так словно на ней не парик, а чепец, в который она носила в заточении и взошла на плаху. А редингот, ставший столь популярным  позднее, во времена Директории, является своего рода символом грядущих революционных событий с их аскетизмом в моде, когда за использование шелка с цветочным рапортом можно было лишиться головы. О крахе Марии-Антуанетты говорят и разлетевшиеся в разные стороны карты, словно ветер разрушил хрупкий картонный домик, столь напоминающий ее выдуманный мир игр и роскоши. Добавляет трагичное звучание произведению и надорванная Дама пик, еще раз напоминая зрителю о страшной кончине императрицы на гильотине. Но сама героиня показана скорее меланхоличной и, все той же, легкомысленной особой, которая напоминает цикаду из басни Лафонтена.

Сложению такого уникального метода во многом способствовало обучение в Высшем художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной (ныне Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица) по специальности мебельно-декоративные ткани, где она много работала в технике росписи по ткани. Еще в студенческие годы Ксения увлеклась историей моды, и эта страсть проходит красной линией через всё её творчество, проявляясь в точности исторического костюма, в особой тяге к изображению деталей одежды и всевозможных немыслимых (диковинных) драпировок, заполняющих большую часть пространства ее произведений. Некоторое время художница работала с известными петербургскими дизайнерами, наполняя их коллекции изысканными батиками.

В середине 1990х Ксения обращается к созданию книжной графики. Из-под ее руки выходят иллюстрации к учебнику «Санкт-Петербург в русской литературе», к двум томам сочинений О. Уальда, к «Алисе в Стране чудес» и «Алисе в Зазеркалье» Л. Керрола, а также листы к «Повести о старике Такэтори».

Интерес художницы к искусству Дальнего Востока вылился во второе высшее образование в НОУ «Восточный институт» по специальности востоковед-регионовед. За годы обучения она открывает для себя удивительный мир культуры Японии. Особенно её покорил период IX-XII веков, так называемый «женский литературный век» Хэйан. В творчестве художницы появились особая утонченная красота, декоративность, свойственная этой эпохе, а так же гармония пустого и заполненного изображением пространства, характерная для искусства Востока, что можно увидеть на произведениях «Бамбуковая штора», «Мурасаки Сикибу», «Сей-сёнагон. Записки у изголовья» (диптих), «Аматэрасу-но-Амиками».

Увлечение европейским средневековьем воплотилось в портретной галерее ярких исторических персонажей, где Ксения демонстрирует глубокое знание истории костюма и его свободной трансформации благодаря гротеску, который преображает не только ее героев, их одеяния, но и пространство вокруг них, превращая произведения в сказку.

В последние десятилетия художница в своем творчестве все чаще обращается к экзотическим сюжетам, например к изображению персонажей Африки и Мезоамерики. Герои этих серий, словно ожившие экспонаты знаменитого Трокадеро, ныне Музея Бранли. Работая над африканскими произведениями, Ксения пытается показать зрителю сложность восприятия красоты в различных культурах. Так, огромный диск в губе у представительниц племени сурма и мурси из долины Омо северной Эфиопии, как у героини произведения «Девушка племени мурси», является выражением не только социального статуса, но и весьма привлекательным для противоположного пола, в то время как на взгляд европейца это выглядит, по меньшей мере, странно, если не сказать уродливо, так как искажает природное естество человека.

Устрашающая и таинственная красота богов ушедших цивилизаций становится главной темой мексиканской серии. В этих произведениях Ксения сочетает графические приёмы и приемы декоративного искусства, вводя в пространство работ бисер и стеклярус. Художница находит тонкую грань между китчем народного творчества, который можно увидеть в оформлении католических икон в Латинской Америке бусами, кружевами и прочими материалами, где в нарядности  проявляется особая трогательность искренних чувств верующих, и профессиональным искусством. Опираясь на литературные источники, такие как пьеса «Рабиналь-ачи» и книга «Пополь-Вух», Ксения соединяет разные культуры, временные пласты, творя собственный современный миф об архаическом мире индейцев.

Для творчества Ксении Лавровой характерна полистилистика, так свойственная современному искусству. Художница вольно использует принципы и приемы различных стилей и направлений. Свободное соединение разномасштабных фигур на одном листе и удивительное сочетание переполненных героями или узорами фрагментов и композиционных пауз – пустого пространства, рождают воспоминания о приемах мастеров европейского Средневековья, а изворотливая, причудливая, упругая линия словно заимствована у персидских художников миниатюры. Роскошь материалов и фактур, изображенных на произведениях Ксении, отсылают зрителя к эстетике Арт Деко. Настроения легкой грусти, плавные текучие силуэты, сочетание золота с фиолетовыми, лиловыми оттенками, показ отблесков и переливов, дополненные плоскостностью и декоративностью напоминают о модерне.

При этом многообразии источников ее творческая манера отличается уникальностью. Тонкое сочетание не сочетаемых приемов из разных эпох и стилей является выражением ощущения жизни современного общества, большого мегаполиса, где рядом сосуществуют этносы и культуры с далеких концов нашей планеты.

Созерцание работ Ксении Лавровой можно сравнить с удовольствием эстета, неторопливо пьющего маленькими глотками крепкий пряный восточный кофе и перечитывающий роман XIX века, богатый изысканными эпитетами, подробными описаниями и почти лишенный действия. Информационная плотность ее произведений необычайно высока. Невозможно с первого взгляда ухватить всех героев и неисчислимые детали. Каждый раз, рассматривая произведения Ксении, открываешь для себя что-то новое, что ускользнуло от взгляда ранее. И это бесконечное увлекательное и познавательное путешествие редкая возможность наслаждаться такой разной красотой мира.

Марина Чекмарёва, кандидат искусствоведения,
Государственный Эрмитаж. Научный сотрудник.

.

*  *  *
Вероятно один из самых интересных сегодня петербуржских художников-графиков – Ксения Лаврова, художник в равной степени одаренный и ярким талантом, и яркой индивидуальностью. Собственный стиль, неповторимость художественного почерка – черты, так высоко ценимые в творчестве во все времена, в изысканном и элитарном по своей природе искусстве графики приобретают характер критический. Нет собственного стиля – нет художника. В представленных графических композициях из серии “Исторические личности“, проблема стиля не выглядит теоретической.Что перед нами – плакат, иллюстрация или станковая графика? Где родина этой графики – в традициях модерна или в синтетической всеядности поп-арта? На каком языке с нами разговаривает этот художник? Может быть последний вопрос – самый интересный.

Легко заметить, что композиционные конструкции К.Лавровой включают в себя фактуру материала как самостоятельный компонент изображения. Материальный мир предметов сталкиваясь с живыми персонажами неожиданно приобретает право голоса. В этом метафизическом пространстве, камзол перестает быть деталью одежды и становится самостоятельным героем повествования. Предметы вступают в диалог – и между собой, и с главным героем произведения. Диалог предметов является сюжетной основой многих произведений К.Лавровой, их фабулой. Парик Марии-Антуанетты явно иронизирует над своей хозяйкой. Плащ королевы Болейн только ждет повода, чтобы оспорить ее право на трон. Голоса предметов, как голоса  музыкальных инструментов, выстраивают мелодию композиции. Эта мелодия и становится ее содержанием.

Традиционный язык графики – язык условного пространства и камерного цветового ряда в работах К.Лавровой заметно расширяет диапазон своих возможностей. Гармония двух фундаментальных, и в то же время, так трудно совместимых элементов графики – линии и орнамента поразительна. Продумана и органична орнаментальная аранжировка картинной плоскости. Элегантность композиционных решений, внешне простых и очевидных, подкупает лаконичной выразительностью результата. Позволяет ли все вышеперечисленное говорить о новаторском характере творчества этого художника? Возможно ли в рамках этого художественного стиля создание произведений с любой, в том числе и современной, тематикой. Иными словами, является ли этот стиль достаточно универсальным, чтобы вообще именоваться стилем? Ответ на этот вопрос мы и будем искать в каждом новом произведение художника Ксении Лавровой. ©

by Russian Art & Paris

.

Ксения Лаврова родилась в Ленинграде в 1967 году. B 1983 – 1985 г. училась в школе № 190 при Академии барона им. Штиглица.  B 1985 – 1990г.  – учеба в Академии барона им. Штиглица (ЛВХПУ им. В.И. Мухиной) на факультете «Мебельно-декоративные ткани». Дипломная работа «Декамерон» в технике «холодный батик» (ручная роспись по ткани). B 1998 – 2005 гг. – обучение в НОУ «Восточный институт» на факультете Синологии (Китайского языка). В 1994г. вступила в Союз Художников Санкт-Петербурга (секция графики).

.

.

.